Элеонора Раткевич "Таэ Эккейр"Этот обрыв всего-то в десять раз выше Эннеари… ну ладно, в двенадцать. Тоже не расстояние.
Кто сказал, что послу нельзя нализаться? Вот еще. Глупости какие. Если послов голодом морить, им и не такое можно…
читать дальшеПодъем по веревке оказался не таким уж и сложным. Главное было при всей спешке не забыть собрать костыльки. Лерметт не забыл – возможно, еще и потому, что выдергивая очередной костыль, он всякий раз представлял себе, как замечательно было бы огреть этим костылем эльфа по его дурной башке.
– Ты придурок! – с чувством заявил Лерметт, швырнув оземь многострадальные сапоги.
Эльф поднял кверху замечательно нахальную физиономию.
– А разве это кому-нибудь мешает? – осведомился он.
Сумасшедшая атака, которую возглавляет настоящий сумасшедший – особенно если он еще и полностью вменяем – обычно имеет успех.
Есть вещи, которые нельзя понять, не пережив.
нельзя жить в доме, в котором ты ни стены не выкладывал.
Это плохо, когда вещь лежит плохо. Она должна не плохо лежать, а хорошо работать.
– Разберемся, – пообещал Лерметт, аккуратно сворачивая плащ. – Обязательно. Это так глупо, что разобраться просто необходимо. Чует мое сердце, что нельзя не выяснить.
Кто сказал, что ненависть ранит? Куда ей до презрительного безразличия!
– Стал бы я из-за какого-то оскорбления ноги себе ломать, – повел плечами эльф. – Убить тебя на месте… это – да, а вот кости ломать… нет, не поэтому.
В то, что упрямый жених и к солнышку воспарил, и до сердца земного дорылся, принц мог поверить без натуги – обычно сказочные герои от сказочной своей любви доходили до совершенно уже сказочного озверения, в котором звезды с неба дергать все равно, что редиску с грядки…
Люди умеют не довольствоваться привычным. Достигнутым. Вы всегда к чему-то стремитесь… к чему-то другому, не такому… запредельному.
Да. До сих пор это милое свойство человеческой натуры Лерметт именовал «сколько ни дай, а все мало». … Нет, дружище, это не мы стремимся к запредельному. Вовсе даже не мы. Во всяком случае, более запредельного идиотизма, чем тот, что ты изрекаешь, Лерметт во всю свою жизнь не слыхивал.
– Ну что, наелся? – засмеялся Эннеари.
Ответа, однако, не последовало.
– Лерметт… эй, Лерметт, ты что молчишь? – обеспокоясь, спросил Эннеари.
– Я не молчу, – зевнув, возразил Лерметт. – Я сплю.
Орит хоть и суланский, да сыр – а Ирник хоть и найлисская, а плесень.
Привычка – отличная служанка, но никудышная хозяйка.
Страшная штука – крушение всех надежд. Тот, у кого слишком рано слюнки потекли, рискует скончаться, захлебнувшись ими.
Лерметт обживал старинный форт, обследовал все его закоулки, даже и те, о которых лучники не имели ни малейшего понятия – они взрослые, им не пролезть.